В специальном интервью Анна рассказывает об опыте своего обучения в ЕГУ в Минске и уникальной атмосфере академической свободы в ЕГУ. Спустя 10 лет Анна вернулась в стены Альма-матер уже в Вильнюсе и получила магистерское образование по направлению «Экзистенциальная психология». Магистратура ЕГУ дала выпускнице возможность более глубоко осмыслить собственную практику и философские основания работы с клиентами.
Анна, Вы учились в ЕГУ и в Минске, и в Вильнюсе. Какие Ваши воспоминания об учебе в ЕГУ в Беларуси?
Да, я проучилась в ЕГУ в Минске четыре года, с 2000 – и вплоть до его закрытия в 2004; последний, пятый курс мы с нашей группой доучивались в Белорусском государственном университете. Может быть, этот опыт был необходим, чтобы еще отчетливее ощутить уникальность атмосферы, которая царила в ЕГУ. Хотя надо сказать, эту разницу я почувствовала сразу, потому что именно с поступлением в ЕГУ я узнала, что значит получать удовольствие от учебы: за плечами были одиннадцать классов минской гимназии, стойкое ощущение «отбываловки» и потребность в диалоге с преподавателем, желание быть увиденной и услышанной. В ЕГУ у меня появилась такая возможность, в моей памяти остались семинары, итоговые работы, которые оказывались вызовом, интеллектуальной задачей, простором для творчества, и это было очень ценно.
В 2016 году от нас ушел Александр Цапцын, я не могу не вспомнить его как одного из тех людей, которые буквально перевернули мое представление о том, что может происходить в учебной аудитории, я благодарна судьбе в лице ЕГУ за знакомство с ним. Иногда короткий диалог в курилке или на полях тетради остается с тобой на всю жизнь.
Буквально на днях в разговоре с одной из моих клиенток, студенткой БГУ, поднялась эта тема: «учебный процесс как удовольствие, как пища для души», в ее опыте этого нет, и это очень печально, а я в который раз мысленно порадовалась, что знаю: такое возможно.
Почему Вы решили поступать на программу «Экзистенциальная психология»?
Это было логическим продолжением моего академического образования. Закрытие ЕГУ было очень болезненным для меня и моих товарищей, хотя, конечно, именно этот шок и то, как мы проживали этот период, позволило ощутить вещи, которые, возможно, недоступны большинству нынешних студентов: чувство единения, сплоченность ради общих целей, дух борьбы, студенческое братство… Казалось, эти вещи канули в лету где-то в середине позапрошлого века, а для нас это стало частью реальности. У меня не было желания учиться в аспирантуре в БГУ, и на долгие годы я полностью ушла в практическую психологию, но оставалось то, что в поп-психологии называют «незавершенным гештальтом», ведь те, кто учился на других факультетах, на младших курсах получили возможность продолжить учебу в Вильнюсе, у нас же ее не было. И вот, спустя ровно 10 лет, я вернулась в родные стены.
Чему было посвящено Ваше магистерское исследование? Пригодились ли те знания, которые Вы приобрели в ЕГУ?
Знаете, есть такое психологическое упражнение: человеку предлагают ответить на вопрос: «Кто я?». Даются листок бумаги, ручка и время, обычно 5-10 минут. Как правило, после перечисления основных социальных ролей народ «подвисает». Мне же кажется, что то, как человек отвечает на этот вопрос самому себе, может быть решающим для того, как он построит свою жизнь. В практике психотерапии вопрос: «Кто я?» в принципе является одним из ключевых, и в своем исследовании я пыталась посмотреть, как отвечает на этот вопрос экзистенциальная философия, и сквозь эту призму рассматривала случаи из собственной практики. В своей магистерской работе я искала возможность привнести то, что можно назвать философскими основаниями экзистенциальной терапии, в практику консультирования, и, с другой стороны, вписать свою каждодневную работу с клиентами в более широкий контекст. Экзистенциальная терапия, как направление, возникшее на стыке философии и психологии, этому контексту изначально принадлежит, но, к сожалению, в реальной практике консультирования социальное и философское измерение зачастую остаются за скобками, а это, на мой взгляд, обедняет терапию.
Расскажите о Вашей карьере и частной практике, которую Вы оказываете. В чём заключаются особенности Вашей профессиональной деятельности?
Сейчас я уже не помню, когда пришло окончательное понимание того, чем я хочу заниматься, хотя то, что мне не близка естественнонаучная парадигма в подходе к человеку, его психике, стало для меня очевидным довольно быстро. На третьем курсе, когда должно было произойти разделение группы на медицинских и социальных психологов, я пришла в деканат с инициативой, чтобы эти пары не совпадали по времени и у желающих была возможность посещать и те, и другие лекции, а впоследствии сдавать экзамены по обеим дисциплинам, и мне, точнее – нам (ко мне присоединилась часть одногруппников) – пошли навстречу! Опять-таки, для меня, выросшей на пространстве, где подобные вещи неосуществимы просто потому, что «не положено» (вспомним ту же школу), это очень яркое воспоминание, давшее ощущение того, что я – в хорошем месте, students-friendly, если можно так выразиться.
На пятом курсе те из нас, кто хотел двигаться в сторону практики, пошли учиться гештальту и НЛП – на тот момент это были чуть ли не единственные специализации на рынке. Как известно, в психологии, ВУЗовское образование может дать только базу, и в случае ЕГУ эта база представляется мне очень достойной, но чтобы практиковать, необходимо еще долго учиться, специализируясь в одном из подходов. Я постепенно шла к экзистенциальному направлению, это был осознанный выбор, после нескольких лет обучения в разных школах. В этом контексте, магистратура, включавшая большой объем философских курсов, дала мне возможность более глубоко осмыслить свою практику, прояснить основания собственной работы с клиентами, и, надеюсь, привнести в нее элементы из более широкого социокультурного контекста. На сегодняшний день я полностью ушла в частную практику, консультирую индивидуально, веду группы и, как мне кажется, занимаю определенную нишу в сфере психотерапевтических услуг. Пока слово «экзистенциальный» далеко не на слуху в нашей стране, но мои клиенты меня находят. Вообще, что касается особенностей и трудностей профессиональной деятельности психолога в Беларуси, я рекомендую прочесть коллективную монографию с замечательным названием «Ты хочешь поговорить об этом?», вышедшую недавно в издательстве ЕГУ. В ней как раз делается попытка ответить на многие болезненные вопросы о развитии разговорной психотерапии на постсоветском пространстве.
Каким образом Вы бы могли описать непосредственно экзистенциальную психологию? Какое применение она имеет в работе практикующего психолога?
Как я уже говорила, к сожалению, экзистенциальная психология пока остается у нас диковинным зверем, и я достаточно часто слышу «что-что?» когда говорю о своей специализации. Экзистенциальная психология и терапия как ее практическая часть выросли из экзистенциальной феноменологии, которая, в свою очередь, является молодым (детище 20-го столетия) направлением философской мысли, и именно то, что она базируется не столько на естественнонаучных, сколько, в первую очередь, на философских основаниях, и является коренным отличием экзистенциальной психологии от других психологических школ и направлений.
Экзистенциальный подход в терапии мне представляется сегодня как никогда актуальным. Сейчас попробую пояснить, почему, опираясь как раз на свой профессиональный опыт. Благодаря популяризации психологического знания, появился очень интересный тип клиента: это человек, который уверен, что все проблемы – в нем самом, внутри, и он приходит на терапию для того, чтобы работать над собой и изменяться. Поначалу это может радовать: создается иллюзия, что вот, наконец-то, у людей повышается психологическая грамотность, «дикий клиент» сменяется более «осознанным» и высоко мотивированным. Но тут есть один интересный момент: в процессе терапии вскрывается, в какой мере человек на самом деле погружен в мир и в отношения с другими и насколько сильно эти взаимосвязи влияют на то, что считается «внутренним миром»; становится понятным, что психотерапия как «преображение через внутренние изменения» – во многом – идеализированная картинка. На деле, приходится встречаться со многими экзистенциальными данностями, и в их числе не только выбор и ответственность, которые в большей степени на слуху в психологическом дискурсе, но и телесность, хрупкость, зависимость, смертность, и, конечно, то самое бытие-в-мире, о котором я сказала выше. Терапевт должен принимать во внимание не только конкретные психологические трудности и проблемы, стоящие за изначальным запросом, но быть чувствительным к вызовам, которые бросает человеку само его существование.
Какие советы Вы мы могли дать абитуриентам, которые планируют поступать на магистерскую программу «Экзистенциальная психология» в ЕГУ?
Главный совет был бы: ни в коем случае не упускать эту возможность! Это были очень насыщенные полтора года моей жизни, подарившие мне не только новые знания, но и встречи с замечательными преподавателями, профессионалами своего дела; я обрела в лице коллег друзей и близких людей. Мне кажется, для молодых коллег из Беларуси магистратура в ЕГУ – это шанс значительно расширить свои горизонты, не говоря уже о возможности получить диплом европейского уровня.