В поисках Духа места…
Вильнюс встречал наше возвращение ненастьем. Долго шли дожди и, казалось, что они не закончатся никогда. Дни слились в один сплошной поток, представляющий череду различных событий, в которых я, по правде сказать, уже теряюсь. Воспоминания, съемки, выборка фотографий, тексты, сны и монотонный шелест дождя за окном…
Внезапно наступило лето, которое пока не ощущается… А ведь буквально совсем недавно я был там, откуда оно, судя по всему, и не уходило. Все произошло так скоро, словно я никуда и не летал и все случилось как бы во сне. Смешение вымысла с реальностью, миража с правдивостью и чувств с иллюзией. Только сотни фотографий да смятые, уже ненужные билеты из музеев напоминают о том, что все было взаправду. Они производят в эти пасмурные дни странное, жалостливое ощущение. Город гениев, он же город декораций: драм, комедий и интриг. Порой мне казалось, что я и сам герой постановки, не знающий своих реплик и исполняющий роль живой декорации. Эдакой массовки, без которой не было бы той визуальной наполненности, того вечного аншлага, славившего город в долине. Говоря о месте, как о театре, никогда не стоит забывать невероятное чувство духа-суфлера, что всегда подскажет, как вести себя в той или иной ситуации, всегда будет нашептывать свои воспоминания, благодаря чему каждый участник импровизированного спектакля станет правомерным Genius Loci.
***
7 мая. Наш самолет из Вильнюса задерживается на несколько часов. Волнения нет, ведь мы летим в одну из самых неспешных и гармоничных стран. Наконец, стальная птица взмывает из-под затянутого облаками неба и, набирая скорость, стремительно несется в сторону Альп. Весь полет болтал с женщиной, летящей к своей дочери в небольшой городок недалеко от Милана. Отношение к Италии у нее было посредственное: не нравилась жара, мусор и то, что большинство зданий не отреставрированы. «Кошмар» – часто повторяла она. А вообще – ей просто было страшно находиться в самолете, поэтому разговор хоть с кем-то сильно спасал.
Ближе к полуночи проходим через массивный, украшенный тысячами барельефов вокзал, служащий напоминанием некогда мощного итальянского фашизма. Кажется, будто попал в московское метро, правда находящееся на поверхности и возвышающееся на 70 метров в высоту. Все те же рабочие и колхозники. Здесь же, правда, они сочетаются с головами львов, пегасами и древнеримскими сюжетами. Колеса моего серого чемодана стучат по мостовой и уносят все дальше и дальше от центра в пригород, где нежно пахнут пинии и воздух пропитан вечерней влагой. Паста аль денте с грибным соусом из пачки и щедрой горкой пармезана в два часа ночи – я снова дома.
***
8 мая. Все тот же тихий пригород, бодрящий душ, свежеиспеченные круассаны, чашечка caffe normale и снова в путь! Обратно в город таким же путем – трамвай, а затем метро. Проходим вчетвером по одному билету через рамку и мчимся поскорее к Дуомо, до поезда еще несколько часов. Пробежав по всему центру – спускаемся в метро, время поджимает. При свете дня Милано Чентрале производит еще более монументальное, грандиозное впечатление, когда матовое, тонированное стекло на потолке пропускает ровные лучи солнца, мягко ложащиеся на мрамор. Хоть здание и приспособлено под нужды современности, дух королевства так и кричит в нем.
Медленно выбираемся из-под массивного дебаркадера и плавно набирая скорость, проезжаем мимо двух известных «кабин». Раньше через них операторы осуществляли управление всей железной дорогой. Сейчас же они служат разве что напоминанием о том, как быстро человечество двигается в мир, где одна кнопка способна решить все. Локомотив разгоняется до 300 километров в час и несет нас прямо в сердце Тосканы: в город, где каждый сможет найти что-то свое и забрать воспоминание об этом на любой край мира. Минуя множество тоннелей и, наконец, выехав на равнину Арно, поезд сбавляет скорость, давая возможность начать рассматривать город. Флорентийский Genius Loci отчетливее обнаруживает себя в пространственных формах и личностях их создателей, знаменитых флорентийцев.
Первое, что неизменно привлекает взгляд во Флоренции – это купол собора Санта-Мария-дель-Фьоре, спроектированный Брунеллески. Его размеры поражают и если не знать секрета конструкции, может сложиться впечатление, что это всего лишь мираж, проекция, в то время как настоящего купола нет и в помине. Приблизившись к платформе, поезд неспешно сбавляет ход и вот мы уже на перроне, плавно перетекаем к центральному зданию вокзала. Хочется отметить его разительное отличие от миланского коллеги: они почти одногодки, но выполнены в совершенно разных стилях: ар-нуво в Милане и классический модернизм здесь, во Флоренции. Прямые формы перетекают в мягкие, волнообразные. Здесь, правда есть кое-что от Чентрале – все те же матовые стекла, не дающие прямым лучам солнца концентрироваться на чем-то одном. Наш первый ориентир – купол Дуомо, отлично читающийся с этой стороны города, оттуда мы разойдемся по своим квартирам, чтобы в скорости встретиться вновь. Пока что не могу понять, что чувствую, только мурашки от нахождения рядом с собором берут верх надо мной и я дрожу. Стоит лишь немного запрокинуть голову, и сразу, как писал Вайль: «С наблюдателя падает кепка, напоминая о необходимости смирения». Мы остановились около дверей баптистерия Сан-Джованни, у северных врат Гиберти. Здесь, внутри, до XIX века крестили всех жителей Флоренции. Сложно представить, как несколько веков назад сюда вносили новорожденных Данте Алигьери, Донателло, членов семьи Медичи. А теперь вокруг этой святыни ходят толпы туристов, трут на счастье барельефы ворот, фотографируются и просто уходят к следующему зданию. Но и нам уже пора. Пятнадцать минут ходьбы на восток – и мы в районе Санта-Кроче. Потрясающие апартаменты, которым можно было бы уделить целый день описания; волшебный ужин на террасе, после которого мы медленно, словно нехотя выбираемся смотреть на уходящее солнце. Быстрее, быстрее, пока не потеряли последние лучи! Через площадь Санта-Кроче, о которой еще будет много сказано; через Понте-алле-Грацие, с которого можно наблюдать, как нежно воды горной реки размывают отражение средневекового ландшафта города. Все выше, на южный берег, мимо сохранившейся сторожевой башни, вверх по ступеням в излюбленное туристами место – на площадь Микеланджело. Много людей, но это нисколько не мешает наслаждаться великолепной панорамой на город. Здесь даже свет особенный, не похожий на любые другие! Солнце аккуратно пробивается через облака, создавая ощущение божественного. Весь город как на ладони и, кажется, будто он создан самой природой, возник совершенно естественно. Палитра небесно-голубого, сиреневого, светло-серого и более темных тонов – синего и зеленого позволяют Флоренции «утонуть» в пространстве пейзажа, скрывая жемчужину от непрошеных глаз.
***
9 мая. 8.30 утра и первые лодочники разбивают веслами водную гладь между алле-Грация и Понте Санта-Тринита. Пробежка по набережной, легкий завтрак и первая групповая встреча около церкви Святого Креста, главной обители францисканцев этого города. Своим мраморным фасадом она производит ничуть не меньшее впечатление, чем собор города. На ступенях храма можно обнаружить величественную, правда чересчур суровую статую поэтического символа Флоренции – Данте Алигьери. В сопровождении львов со щитами и орла у своих ног, он с презрением бросает взгляд на каждого, чья нога ступила на площадь, видавшую кровь рыцарских турниров и флорентийского кальчо. Он будто страж, хранящий сон всех тех, кто похоронен в храме, а это настоящий Пантеон! Микеланджело, Галилей, Макиавелли, Россини, кенотаф Данте и не только. Недаром Стендаль, выйдя из этой простой, необлицованной тогда еще церкви, испытал свое знаменитое «волнение». Синдром этот продолжает витать в воздухе Флоренции и, если он вас постиг, то не пугайтесь. Опуститесь на ближайшую лавочку и прочтите стихи Фосколо, говорят, помогает.
Если быть внимательным и чутко смотреть по сторонам, то на зданиях можно заметить схожие таблички: они символизируют отметку высоты, до которой дошла вода при наводнении 1966 г. Тогда Флоренция сильно пострадала и, возможно, много людей прятались на горе Креста. Здесь же расположилось аббатство Сан-Миниато, одно из старейших зданий города. Под каменной лестницей, ведущей к дверям, раскинулся сад. Лиловые ирисы, белые розы, шиповник и множество других цветов наполняют округу запахами, достойными лучших парфюмерных домов, буквально Città del Fiore. Аббатство чем-то напоминает крепость – недоступную и уединенную. Внутри довольно сумрачно, холодно и пахнет таинством. Забавней всех мне показался монах, который сначала тянул через весь храм удлинитель, а затем пылесосил мраморный пол, выложенный знаками зодиака.
Спустившись к подножью горы, ем первое за эту поездку джелато. Без влажных салфеток не обойтись, ведь оно тает на солнце с катастрофической скоростью. Спасаться от раскаленного воздуха можно только в тени деревьев. Остановились около церкви Санта-Спирита. Здесь под навесом работает барахолка, можно найти множество металлических фигурок, которыми просто кишат прилавки: от крабов с черепахами, до балерин и музыкантов. Зачем все эти вещицы – неясно, но стоят они как настоящие элементы декора тосканских вилл. Сиесту проводим дома. Все мелкие магазинчики закрыты, в бистро кроме кофе и апероля ничего не наливают, а траттории еще не открылись для вечернего приема гостей, город словно вымирает. Только ветер доносит крики футбольных болельщиков, готовых разорвать за свою любимую, городскую команду. После чана пасты с овощами – небольшой сон, чтобы были силы на вечер. А вечер, точнее ночь открывает взгляду совершенно другой город. Почти все туристы исчезают с улиц, открываются бары, клубы и люди начинают выстраиваться в живые вереницы, лишь бы попасть в свое любимое место. Прекрасно приготовленная Маргарита в одиннадцать вечера и подписанное всеми обещание встретиться вновь. В час ночи уже лежим в одном дворе под пальмой, в листве которой резвятся сотни птиц, наполняющих пространство своими разноголосыми криками. В три утра бродим по абсолютно пустому городу. Слегка заблудились, ведь дневных ориентиров может и не быть. Из-за того, что перепутали башни, улочки вынесли нас на Сан-Лоренцо, хотя мы должны были быть уже на Санта-Кроче. Тут же центральный рынок, где в 5 утра зарождается жизнь и первые лавочники приезжают со своими товарами. Самое лучшее время для того, чтобы рассматривать элементы Санта-Мария-дель-Фьоре. Когда находишься наедине с собором, то чувствуешь его воздушность, назидательность. В то время как днем – из-за тысяч туристов, теснящихся на небольшом пятачке плитки, ощущается лишь давление: от зданий и от людей.
***
10 мая. Ночь без сна и мы снимаем площадь Сан-Марко. В шесть утра здесь полным ходом кипит жизнь, общественный транспорт выплевывает пачками людей, разбредающихся по кварталу. Мы наблюдаем за ними из-под зонтиков кафе, где прорабатываем план съемок. Сэндвич – довольно посредственный, как и сама площадь. Не считая высокой антенны на крыше одного из зданий – больно она была похожа на шест, на котором сжигали Савонаролу. Но стоило пройти буквально 200 метров, как мы попали на еще более непримечательную площадь. Фасад церкви, возведенной на ней выглядел также просто, как и все пространство вокруг. Интерес привлекали только барельефы детей в простынях на фасаде дома для сирот по проекту Брунеллески. И площадь эта, так и осталась бы незапоминающейся, если бы мы не зашли внутрь церкви. Стоило только переступить порог, как нас встретила небольшая галерея с фресками на стенах, панорамным окном и деревянным паркетом. Пройдя через еще одну массивную дверь, я попал в место, которое поистине мог бы назвать домом Божьим. От столь роскошного барочного убранства Сантиссимы-Аннунциаты я впал в ступор. Апофеозом этой церкви является купол, с изображением сцен Судного Дня. Даже сейчас, пиша эти строки по моему телу бегают мурашки и слова заплетаются, не давая грамотно выразить мысли. Кажется, будто я стоял под этим куполом целую вечность, так он увлек меня своим неземным свечением, словно я и не на земле находился, а парил рядом с участниками страшного суда и слышал каждое слово, что они произносили. Нехотя покинув это место, я обещал себе, что вернусь туда вновь! Мои колени дрожали и слова никак не хотели выстраиваться в предложения чтобы описать то, что я видел пару минут назад. Через несколько часов нас ждало еще более глубокое погружение в мир истории и изобразительного искусства. Отстояв двухчасовую очередь, поток людей подхватил нас и внес в первый зал галереи Уффици. Часто здесь случаются припадки из-за переизбытка красок и известных мастеров эпохи кватроченто. По-моему же, люди падают в обморок из-за плохой системы вентиляции и чрезмерного количества голов на квадратный метр. Поначалу Уффици поражает своими размерами и богатыми залами, хочется останавливаться буквально у каждой картины, засматривать ее до дыр. Восторгаться плотными цветами, реалистичностью форм и идеей, используемой художником можно в первые сорок минут. Дальше внимание рассеивается, и вот я уже смотрю на потолок, которому можно посвятить отдельное посещение галереи; глазею в окна на Арно и больше обращаю внимание на то, как сильно расплывается изображение на картинах. Как неравномерно и нелепо написаны отдельные части тел героев произведений. Когда время переваливает за второй час – уже перестаешь воспринимать картины Тициана, Караваджо, Рафаэля. Они сливаются в один повторяющийся сюжет и единственное, чего хочется, так это поскорее покинуть столь большое скопление предметов искусства и перекусить. Выбор падает на самую древнюю разновидность уличной еды, придуманной как раз во Флоренции – это лампредотто. Вареный говяжий сычуг погружают в мягкую булочку, приправленную острым соусом. Обязательна к употреблению бутылочка холодного пива, после которой с уверенностью можно отправляться на сиесту.
Ближе к ночи идем осматривать место, именуемое Le Murate. Когда-то на этом месте располагался монастырь, затем порядка ста лет находилась тюрьма, а сейчас оно представляет из себя культурное пространство, наполненное барами, кафе, образовательными площадками и жильем. Отличный пример джентрификации зданий, потерявших свое первоначальное значение. Ночь также хороша для того, чтобы устроить импровизированный театр теней на территории полюбившегося нам двора под пальмой. Но нужно все-таки хоть немного поспать.
***
11 мая. С утра пораньше отправляемся в сады Боболи, непременно забронировав билеты. В 9 утра кассы почти пусты и мы довольно быстро проходим через палаццо Питти и попадаем на территорию обширного сада. В этот час здесь практически безлюдно и, кажется, будто все принадлежит только нам. Большим удивлением было увидеть в фонтане плавающих мальков, а затем и довольно крупную рыбу. А в другом, более крупном водоеме, окруженном жуткими горгульями, из которых должна сочиться вода, можно было наблюдать плавающие на ветках лимоны. Дело в том, что они росли в специальных терракотовых вазонах на небольшом островке этого водоема. Один лимон оказался ближе всего ко мне и я, протянув руку, достал его из воды.
Мы около базилики Санта-Мария-Новелла. Этот район славится своими дорогими бутиками, а также запомнился мне тем, что в одном из магазинчиков, которые держали арабы можно было купить бутылочку белого глубокой ночью. Сейчас же мы здесь на экскурсии, выбрались в самое пекло. Обелиск на постаменте, что в ближе к церкви удерживают маленькие литые черепашки, хоть это и статуи, но мне их жалко. Внутри прохладно и в глаза сразу же бросается крест работы Джотто, спускающийся прямо с потолка. Нам очень повезло и в базилику пришел репетировать хор. Солисты наполнили пространство церкви особыми смыслами, оживив фрески и раскрыв их с абсолютно новой стороны. Пройдясь по Hortus Conclusus (внутреннему дворику), усеянному кипарисами, можно было наткнуться на зал, где были расположены сохранившиеся после наводнения части фресок. Прошло всего несколько дней, а избирательность к объектам интереса весьма преобразовалась. В начале поездки я буквально не выпускал телефон из рук и старался держаться группы, чтобы слушать мнение каждого и пробовать как-то обсуждать услышанное. Под конец дня я остался один и решил направить это время на внутреннее восстановление и отдых, чтобы не перегореть от огромного количества увиденного.
***
12 мая. Выбегаю в одиночестве из дома и спешу заснять синагогу, вернуться к Сантиссиме и перед экскурсией забежать на главный рынок города, дабы успеть запечатлеть свежевыложенных на лед морских гадов, которые просто отлично получатся на черно-белой пленке. Помимо рыбных деликатесов, здесь также можно найти все для изготовления триппы и лампредотто. Коровьи желудки, свиные головы, ножки и уши. Вдоволь насмотревшись на туши, мы возвращаемся к церкви Сан-Лоренцо, от которой, через монументальный палаццо Медичи двигаемся в сторону Сан-Марко. Той самой церкви, где начинал свою ораторскую деятельность Джироламо Савонарола. Такие же тихие внутренние дворики, как внутри Санта-Мария-Новелла. Кельи монахов с крышами внутри помещения и работы Фра Анджелико, светящиеся изнутри. Насладившись всем богатством музея и проникнувшись кельей Джироламо, наступило время сиесты. Решая далеко не уходить, я направляюсь в одно местечко здесь же, на площади Сан-Марко, напротив академии искусств Флоренции. Очередь двигается поразительно медленно, но я решительно продолжаю ждать своего момента, чтобы заказать волшебный «Сан-Марко» с мортаделлой, вялеными помидорами, горгонзолой, и фисташковым соусом. Примостившись на ступенях сиротского дома, начинаю понемногу надкусывать свое богатство. Задача не из простых, ведь панини свежий, хрустящий и крайне массивный. Справиться с ним удалось лишь со второй попытки. Ждем до трех часов дня и идем в старенький букинистический магазин. Мой взгляд пал на два компактных либретто к Борису Годунову и Вильгельму Теллю: 2 евро и диск с классической музыкой ренессанса в подарок. Пройдя несколько улочек – попадаем в еще более удивительную барахолку. В одной из них пожилой синьор играет на пианино, напевая под нос веселые мотивы. Во второй же помещение столь мало, что в нем еле поместились бы двое, однако мы умудрились зайти в него впятером. Еще более пожилой синьор набил свою трубку до отказа сильнейшим табаком и, не обращая никакого внимания на посетителей, продолжал себе в удовольствие пускать колечки, настрого запрещая трогать экспонаты своего «музея». Через час – мое любимое мороженое GROM. Непременно клубника, страччателла и манго. Вечер и часть ночи провел на улице, вблизи Санта-Мария-дель-Фьоре, Сан-Лоренцо и Санта-Кроче. Помогал снимать слепки и фотографировал текстуры предметов для своего проекта. Под дверями баптистерия и собора сидели подвыпившие студенты, поющие песни. Складывалось такое впечатление, что основной их задачей было перекричать друг друга.
***
13 мая. Наш последний полноценный день во Флоренции. Грустно уезжать, но из-за плотного графика и чрезмерного количества визуальной информации понимаешь, что нужно отдохнуть. Завтрак на скорую руку и бежим снимать последнюю точку, до которой никак не могли полноценно добраться – Понте-Веккьо. Здесь как раз полно людей – то что надо для съемки. Покончив с этим, мы на некоторое время разделились. Я побежал по поручениям в район Санта-Мария-Новелла покупать все необходимое для дома и некоторые вещи для себя. Вернувшись домой, мы приготовили вкуснейшую «прощальную» карбонару для тех, кто смог прийти. После чего, вечером я уделил несколько часов на включенное исследование объекта наследия – площади и базилики Санта Кроче. Бродил по площади, много фотографировал, записывал свои наблюдения на диктофон. Гуляли до двух ночи, прощались с городом.
***
14 мая. Побросав все вещи в чемодан, уехали из города в семь утра. В Милане чуть не опоздали на поезд из-за вкуснейших бриошей, но, в целом, добрались без потерь в нашу северную столицу балтийского края.
***
Я уже неоднократно бывал во Флоренции, но увидеть ее по-настоящему, как мне показалось, я смог только сейчас. Именно увидеть, ведь понять этот город, боюсь, у меня не получится ни с четвертого, ни с пятого раза. Останутся недоступными его уравновешенность, его помыслы и причины.
Чем привлекали меня те или иные места? Нашептывал ли мне кто-то во сне, на что обращать внимание? Был ли я во Флоренции тем, кем являюсь сейчас? Существует ли вообще этот город? Может быть это всего лишь симулякр места непрекращающегося паломничества…
Ответы на эти вопросы можно тщетно искать в себе настоящем, но, увы, их там просто не найдется. Потому что, как писал Бродский: «..смерть – это всегда вторая Флоренция с архитектурой Рая..». Все что происходит во Флоренции, навсегда в ней и остается.