В специальном интервью Виктория рассказывает об особенностях европейского образования и мышления, работе и жизни в Киеве, а также сравнивает политические системы России, Беларуси и Украины.
Виктория, после ЕГУ вы продолжили свое образование в магистратуре Орхусского университета в Дании. Помогли ли вам знания, полученные в ЕГУ, во время учёбы в Дании?
Честно говоря, мне вовсе не хотелось ехать учиться в Данию, потому что к лету 2011 года у меня на руках были письма о приёме в два других университета, входящих в десятку лучших в мире. Но на обучение в них мне не хватало от 30 000 до 100 000 евро. Только Джордж Сорос был готов протянуть мне руку помощи, вручив через вежливых сотрудников Фонда Открытого общества билет в один конец до Орхуса. С таким оптимистичным настроем я и начала свои Европейские исследования в Дании.
В реальности Дания оказалась милой страной с трудолюбивым, образованным и весёлым народом, человечным государством и природой, очень похожей на нашу, за исключением холодного моря.
Учиться приходилось много. По всему выходило, что ЕГУ давал знания не хуже, особенно в социально-политической теории. С практикой же и в самом Орхусе были проблемы, на тот момент там не было даже институциональной возможности зачесть стажировку в качестве образовательных кредитов. Сначала мне это казалось дикостью, а потом я узнала, что островные государства ЕС (Дания, Великобритания, Гренландия) ловко пользуются этим сомнительным обстоятельством, чтобы отлынивать от континентальных европейских норм, якобы из соображений безопасности.
И только это начало вызывать во мне симпатию политикана, как выяснилось, что в Дании не принято выделять индивида из группы, а значит и признавать чьи-то достижения. Стоит тебе обратить на себя много внимания в рабочее время – и на тебе как на цивилизованном человеке уже поставили жирный крест. Тогда я подумала, что мы намного ближе по духу к Америке, чем к Европе – и вернулась писать датский диплом в Минск.
Расскажите, пожалуйста, о своей карьере после окончания магистратуры. В каких областях вы реализовали себя и насколько востребованным оказался ваш академический опыт?
Мои занятия после окончания ЕГУ – это стечение обстоятельств, которые я меняю примерно раз в год. Сложно назвать карьерой и самореализацией смену трёх стран, трёх работ и одной профессии за менее чем три года.
Что касается опыта, то здесь я профессионал, и скажу вам как на духу: опыт не продаётся. С европейским дипломом в Минске работы попросту было не найти; в Москве весь мой опыт всё-равно выглядел замкадышным; в Украине мне нужно каждый день доказывать, что я не московский ватник.
Но есть и хорошая новость: продаётся то, что у вас в голове. Моё содержимое черепной коробки было востребовано во всех постсоветских юрисдикциях, при этом почти мистическим образом в сферах, напрямую связанных с образованием: политический и международный анализ, коммуникации, журналистика. Ни в одной из этих областей я не реализовалась, скорее всего, потому что за чистый продукт платят очень мало, а совмещая, ты перестаешь быть специалистом, но зато в состоянии оплачивать счета за аренду, чего, как правило, не делают местные. Я же стараюсь, учусь, и не задаю лишних вопросов.
За последние 10 лет вы успели пожить в разных странах: Беларуси, Литве, Дании, России. Сейчас живете и работает в столице Украины. Скажите, почему вы остановились на Киеве и чем вы сейчас занимаетесь?
Киев стал центром притяжения зарубежных профессионалов в последнее время. Здесь очень дешёвая жизнь, при этом общий рынок с ЕС даёт возможность выбирать качество. Киев очень красивый город: здесь прекрасные природные условия, что сказывается и на количестве солнечных дней, и на вкусе местной еды. Культурная среда бурлит даже в кризис: пока большинству недоступны товары, люди активно продают и покупают знания, особенно в креативной индустрии. Кроме прочего, Киев похож на все любимые мной города: как Минск, но без Лукашенко; как Вильнюс, но все говорят по-русски; как Москва, но без пафоса; как Тбилиси; как Стамбул. Здесь много очень красивых людей.
Большая проблема здесь с государством, которое как бы существует отдельно от реальной жизни, как с точки зрения проводимой политики, так и исходя из способности собирать налоги. Даже армия, которую удалось создать из ничего, по большей части является заслугой волонтеров.
У каждого здесь свой маленький промысел, который приносит доход. Я не исключение, и занимаюсь развитием стартапа, который пока не готов к анонсу.
Помог ли жизненный опыт, накопленный во время учёбы в Вильнюсе, для вашей последующей жизни заграницей?
Ещё как: переезд для меня – понятная и легко выполнимая задача.
За последние несколько лет Восточная и Центральная Европа оказались вновь в центре внимания многих политологов. Скажите, какие из актуальных вопросов, по вашему мнению, представляют наибольшую значимость в рамках политологических исследований региона?
Мне сложно назвать себя исследователем, я лишь анализирую текущие тенденции. Актуальны вопросы безопасности и санкций; войны и беженцев; радикализма и терроризма; реформ; обязательна ли демократия при росте благосостояния; где заканчивается Европа и сфера интересов РФ.
В общем, темы классические, почти игнорирующие тематику технологий, науки, информации и коммуникации, где происходят свои революции. Мы же от этого страшно далеки, несмотря на все хвалёные эффекты глобализации.
Несмотря на географическую близость, Беларусь, Украина и Россия демонстрируют совершенно разный уровень политической культуры и вовлечения гражданского сообщества в общественную жизнь. Какие самые яркие характеристики вы бы выделили по отношению к каждой из стран?
В Беларуси уже лет 15 нет никакого гражданского общества. Главное его качество – постоянство.
Россия в 2014-2015 годах создавала стойкое ощущение дежа-вю: пока россияне ужасались санкциям, плохой еде и маленькой зарплате, «посадкам», давлению сначала на гражданских активистов, а потом и на случайных граждан – у меня к ним был только один вопрос: «А где, вы думали, вы живёте?» Жизнь в Беларуси прививает иммунитет к советской власти, даже если она маскируется радостями жизни от нефти по 120 долларов. Радостей не стало, и гражданское общество в России последовало братскому примеру белорусов: собрало чемоданы, и уехало. Кто-то уехал из страны, а кто-то из профессии – в подполье или мейнстрим.
Украина же по большей части состоит из общества, которое живёт отдельно от государства, давит на него со злости время от времени и даёт сдачи, если государство зарвалось. Но гражданское ли оно? Участвует ли в принятии решений, является ли стороной переговоров? Скорее нет, чем да, хотя те, кто принимает решения, сейчас не могут себе позволить полностью игнорировать общественный интерес. Приятно видеть то, какой может быть журналистика в Украине: много действительно качественных расследований и репортажей, правда, на площадках, которые читают самые образованные или богатые. Удивительно видеть очень высокий уровень общественной солидарности и самоорганизации: люди просто собираются, придумывают, что бы полезное сделать для своего сообщества – и делают, причём совершенно без денег. Недавно на улице у меня украли телефон, а несколько прохожих задержали преступника, и вернули мне моё имущество.
Что бы вы посоветовали абитуриентам, планирующим поступать в ЕГУ на программу «Мировая политика и экономика»?
Если желание ввязаться в политэкономию стойкое – то совет один: учитесь жить бедно, хотя и очень весело.
Спасибо за интервью.